Введение социалистических взаимоотношений между нациями, населявшими бывшую Российскую империю, это та область государственного строительства, в которой, по природе дела, самым непосредственным образом должны были сказаться и сказались рассмотренные зародышевые расхождения Сталина с Лениным в вопросе о месте русской революции в мировой революции. И это тем более, что здесь Сталин действовал ex officio: он был на посту Народного комиссара по делам национальностей все годы существования этого наркомата - с первых дней Октябрьской революции до его ликвидации в июле 1923 года.
25 (12) января 1918 г. III Всероссийский съезд Советов принял "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа", в которой было провозглашено, что "Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик" (2). А через три дня, 28 (15) января, гот же съезд в резолюции о политике СНК по национальному вопросу "выразил глубокое убеждение в том, что дальнейшие
41
шаги Советской власти в этом направлении будут способствовать превращению бывшей Российской империи, удерживавшей в своих пределах отдельные народности угнетением и насилием, - в братский союз свободно объединившихся на федеративных началах Советских Республик России". И тогда же съезд принял резолюцию "О федеральных учреждениях Российской Республики" (3).
И когда через полтора месяца на 7-ой съезд партии был вынесен вопрос о подготовке новой партийной программы, Ленин представил черновой набросок программы, в которой трижды говорится о принципе федерации ("Закрепить и развить дальше федеративную республику Советов... как единственный тип государства, соответствующий... переходному периоду от капитализма к социализму"...; "Федерация наций, как переход к сознательному и более тесному единству трудящихся, научившихся добровольно подниматься выше национальной розни"; ..."Освобождение колоний. Федерация как переход к добровольному слиянию" (ПСС, т. 36, стр. 71, 73, 76).
Но потребовался ряд лет, чтобы в нашей стране, не имевшей традиций федерализма, программное признание наполнилось содержанием — идейным и реально-правовым. Наполнение это, то есть складывание федерации, шло этапами и притом зигзагообразно; чередовались приближения к принципу федеративности и удаления от него чередовались и сожительствовали разнообразные сочетания принципа федеративности, равноправности, независимости и свободы отделения с принципом унитарности, объединенности, союзности, нераздельности. И это было закономерно, потому что, как сказал Ленин все на том же III-ем Съезде Советов, Россия оказалась "огромной страной, разбитой на ряд отдельных государств, состоящей из огромного количества разнородных национальностей и народов" (ПСС, т.35, стр.284). Процессу федерализации приходилось пробивать себе дорогу в невероятно сложной и запутанной политической обстановке, когда контрреволюционные буржуазные правительства этих "государств", а то и "областей" пользовались лозунгами самоопределения и т.п. для борьбы против революционных слоев своих народов, против их стремления к единению с революционным русским пролетариатом, да еще для блокирования с империалистическими интервентами. Инициатива федерализации шла то от периферии, то от центра, и формы, в какие выливалась федерация, подсказывались не только уровнем развития соответствующих наций, но характером и остротой политической ситуации. Таковы, например: волна федерализации после германской революции 1918 г. и ликвидация Брестского мирного договора; существование к весне 1919 года Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии как "особых Советских Республик"(4); декрет ВЦИКа "Об объединении Советских Республик" от 1 июня 1919 года; серия военно-экономических двухсторонних договоров РСФСР с другими советскими республиками в 1919—1921 годах; соглашение от 22 февраля 1922г. "О передаче РСФСР представительства Советских Республик на общеевропейской конференции" (в Генуе), подписанное девятью республиками: Азербайджаном, Арменией, Белоруссией, Грузией, Украиной, Хорезмом, Бухарой, Дальне-Восточной республикой, РСФСР...
Уже в январе 1918 г., закрывая III съезд Советов, установивший политику и систему советской федерализации, Ленин в таких словах определил ее смысл и историческое значение: "Верность мировой пролетарской революции... вот основа нашей федерации, и я глубоко убежден, что вокруг революционной России все больше и больше будут группироваться отдельные различные федерации свободных наций. Совершенно добровольно, без лжи и железа, будет расти эта федерация, и она несокрушима". (ПСС, т.36, стр. 288).
И когда в марте 1919г., на 8-ом съезде РКП(б), была принята программа партии, то в ней значилось: "Как одну из переходных форм на пути к полному единству, партия выставляет федеративное объединение государств, организованных по советскому типу... Только при такой политике возможно создание условий для действительно прочного, добровольного единства национально разнородных элементов международного пролетариата, как то показал опыт объединения ряда национальных Советских республик вокруг
43
Советской России". (Восьмой съезд РКП (б). Март 1919 года. Протоколы." М., 1959, стр.378). И Ленин ту часть своего доклада о программе партии, что посвящена национальному вопросу, изложил не столько на примерах народов, живущих в Советской России, сколько на примерах Германии, Финляндии, Польши, т.е. как тему международную, как тему мировой революции (ПСС, т. 38, стр.156-162).
И через полгода программа и политика партии по национальному вопросу подверглись самому грозному испытанию. В последние месяцы 1919 года вопрос о Советской власти на Украине приобрел решающую для судеб революции остроту из-за разгула всевозможного национализма среди крестьянства и интеллигенции на освобожденной от Деникина Украине. Ленин написал проект резолюции для Пленума ЦК и 8-ой партийной конференции и в его обоснование выступил на конференции с речью-докладом (стенограмма которой каким-то образом оказалась утерянной) и заключительным словом. Первый пункт ленинской резолюции принятой на конференции, гласил: "Неуклонно проводя принцип самоопределения наций, ЦК считает необходимым еще раз подтвердить, что РКП стоит на точке зрения признания самостоятельности Украины"; в заключительном же слове, Ленин употребил выражение "независимость Украины". (Восьмая конференция РКП(б). Декабрь 1919г. Протоколы". М. 1961, стр. 189; ПСС, т. 39, стр. 371).
Но и после партконференции Ленин весь декабрь 1919 года напоминает, растолковывает и отстаивает смысл и значение точки зрения признания самостоятельности Советской Украины. В статье "Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата", датированной 16-ым декабря 1919г., Ленин, в связи с этой злободневной тогда политической проблемой, конспективно, но исчерпывающе изложил свои принципы решения национального вопроса. Это место у Ленина следует привести здесь полностью. "Как интернационалисты" - писал Ленин - "мы обязаны, во-первых, особенно энергично бороться против остатков, (иногда бессознательных) великорусского империализма и шовинизма у "русских" коммунистов; во-вторых, мы обязаны именно в нацинальном
44
вопросе, как сравнительно маловажном (для интернационалиста вопрос о границах государств вопрос второстепенный, если не десятистепенный" (5)), идти на уступки. Важны другие вопросы, важны основные интересы пролетарской диктатуры...; гораздо менее важен вопрос, будет ли Украина отдельным государством или нет. Нас нисколько не может удивить — и не должна пугать — даже такая перспектива, что украинские рабочие и крестьяне перепробуют различные системы и в течение, скажем, нескольких лет испытают на практике и слияние с РСФСР, и отделение от нее в особую самостийную УССР, и разные формы их тесного сотрудничества. Пытаться наперед, раз навсегда, "твердо" и "бесповоротно" решить этот вопрос было бы узостью понимания или просто тупоумием, ибо колебания непролетарских трудящихся масс по такому вопросу вполне естественны, даже неизбежны, но вовсе для пролетариата не страшны. Действительно умеющий быть интернационалистом представитель пролетариата обязан относиться к таким колебаниям с величайшей осторожностью и терпимостью, обязан предоставить самим непролетарским трудящимся массам изжить эти колебания на собственном опыте"(ПСС, т. 40, стр. 19-20). (6) Мы вправе, стало быть, сказать: Ленин в том видел смысл и историческое назначение советского федерализма, потому отстаивал федеративное, а не унитарное устройство советского государства, что в этом случает оно, это государство, не замыкается на себя, а существует и действует в интернациональном контексте мировой революции, непосредственно вплетено в нее, образуя ее органическую часть и собственный инструмент - как в отношении национальностей, населявших царскую Россию, так и в отношении национальностей других стран. Говоря конкретнее, по Ленину, федеративное построение советского государства обосновано тем, что выполняет две, одна с другой связанные, функции, а точнее, одну двуединую функцию: воспитывая рабочий класс и народы разных наций в духе подлинного интернационализма, в духе взаимного уважения, бескорыстного сотрудничества и дружбы, федеративный тип социалистического государства тем самым представляет собой необходимый
45
и единственно-возможный переход к полному единству и слитности национально-разнородных элементов международного пролетариата и, далее, целых народов.
Но таков ли Сталин?
Сталин был назначен Наркомнацем сразу же в октябрьские дни с тем, чтобы он осуществлял политику партии в национальном вопросе и, значит, направлял, выправлял, организовывал и согласовывал, словом, возглавлял разнообразные процессы самоопределения наций, бурно и в противоречиях развертывающиеся на периферии страны, претворяя их в единый процесс социалистической федерализации государственного строя бывшей Российской империи. И как и каждый октябрьский Народный комиссар на своем участке работы, он со всей энергией и страстью взялся за это сложное дело, рожденное пролетарской революцией. Если мерить опубликованными статьями и выступлениями, Сталин до лета 1920 года половину внимания и времени уделял федерализации страны (7). Свои недавние категорические возражения против федерализации (См. "Приложение 2-ое" в конце настоящего очерка) он не вспоминал (8) и партия, руководимая Лениным, разумеется, не напоминала их ему. В своих программных и, так сказать, парадных выступлениях в эти годы Сталин, в общем, излагает взгляды партии на ситуацию и задачи в национальном вопросе, хотя и тут с характерными акцентами, умолчаниями и отклонениями. Например, в юбилейной статье, о которой говорится в предыдущей сноске (9), Сталин навязчиво разъясняет различие между "буржуазно-демократическим толкованием принципа самоопределения" и его социалистическим толкованием (сводя последнее к признанию "самоопределения трудовых масс угнетенных народов" (10)), всячески подчеркивает значение "характера власти в стране" для "определения" национального вопроса и т. п., а вот о принципе федерализма все, что он считает нужным сказать на 12-ти страницах, — это что Россия была "объявлена федерацией советских национальных республик". Но приняв вместе в постом наркомнаца идею федерализма, Сталин не мог не внести в нее свои представления об историческом смысле
46
русской революции и ее месте в мировой социалистической революции. Мы не станем задерживать внимание читателя на деталях практической и пропагандистской деятельности Сталина по национальному вопросу в эти годы. Скажем лишь: в том, как в его деятельности эта общая идея конкретизировалась для отдельных областей страны (для Украины, Крыма, Польши, Закавказья, Туркестана, Среднего Поволжья, Киргизского края и др.), в том, как она воплощалась Сталиным в политике — именно в национальной политике, — постепенно откристаллизовалась и оформилась особая, сталинская, линия в национальном вопросе, отличная от ленинской и вступившая в прямое столкновение с ленинской летом 1920 года. И приведем лишь один эпизод, в котором начало этой сталинской линии показало себя достаточно выразительно.
3 апреля 1918 года на заседании Совнаркома РСФСР происходившем под председательством Ленина, принимается резолюция по поводу постановления II Всеукраинского съезда Советов об объявлении Украинской народной республики самостоятельной федеративной Советской республикой (ПСС, Т. 36, стр. 688). Резолюция выражает "восторженное сочувствие героической борьбе трудящихся и эксплуатируемых масс Украины, являющихся в настоящее время одним из передовых отрядов всемирной социальной революции". А назавтра, 4 апреля, Нарком по делам национальностей РСФСР Сталин телеграфирует Советскому правительству Украины: "Достаточно играть в правительство и республику, кажется хватит, пора бросать игру"... (11)
Но вот, летом 1920 года собирается II Конгресс Коминтерна, включивший в повестку дня своих работ национальный и колониальный вопросы. 5 июня, готовя тезисы по этому вопросу, Ленин разослал ряду товарищей составленный им первоначальный набросок с просьбой прислать ему свои "отзывы или исправления или дополнения или конкретные пояснения". И здесь мы уже впервые (12) располагаем опубликованными данными об отношении Сталина к позиции Ленина по национальному вопросу, ибо свои замечания на проект Ленина прислал и Сталин.
47
На основе теоретических и программных соображений, а также опыта послеоктябрьского развития национальных отношений в нашей стране, усматривая в федерации "переходную форму к полному единству трудящихся разных наций", Ленин проводил различие между двумя типами федеральных связей — между связями независимых советских республик (например, связями РСФСР с Финляндской советской республикой, существовавшей в первые месяцы 1918 года, Латвийской советской республикой, существовавшей в 1918 году, Украинской и Азербайджанской советскими республиками, существовавшими когда Ленин писал свои тезисы) и связями автономных республик внутри РСФСР (например, Башкирской и Татарской, ранее не имевших ни государственного существования, ни автономии и созданных в 1919 и 1920 годах. (ПСС, т. 41, стр. 164). И вот Сталин в письме к Ленину от 12 июня 1920 года, отверг это принципиальное различение и заявил: "В своих тезисах Вы делаете разницу между башкирским и украинским типом федеративной связи, но на самом деле этой разницы нет, или она так мала, что равняется нулю." Разумеется, Ленин, который теоретически вскрыл эту разницу и политически ориентировал на нее, не согласился со сталинскими исправлениями, идущими вразрез с одной из основ его концепции национального вопроса в строительстве социалистического общества.
Но и Сталин не принял концепцию Ленина. Свое письмо он не включил в "Сочинения" (13), но в 4-ом томе своих "Сочинений" он поместил статью "Политика Советской власти по национальному вопросу в России", с которой выступил в "Правде" через несколько месяцев (10 октября 1920г.). Эта официозная статья (Сталин был Наркомнацем) направлена против взглядов Ленина, но конечно ни имя Ленина, ни июньская полемика с ним не упоминаются. Вместо ленинских двух типов федерации здесь в недвусмысленных выражениях преподносится идея "эластичности советской автономии", "допускающей самые разнообразные формы и степени своего развития", и в двусмысленных выражениях отклоняются формулы "независимости" и права "на отделение". От узкой, административной автономии
48
(немцы Поволжья, чуваши, карелы)" - пишет Сталин о советской автономии" — "она переходит к более широкой политической автономии — (башкиры, татары Поволжья, киргизы), от широкой политической автономии к еще более расширенной ее форме (Украина, Туркестан), наконец, от украинского типа автономии — к высшей форме автономии, к договорным отношениям (Азербайджан)". А целью, и значит обоснованием этой эластичной системы советской автономии Сталин объявляет "обеспечение прочного союза между центром и окраинами России". "Более развитая центральная Россия не может довести до конца дело революции без поддержки менее развитых, но богатых необходимыми ресурсами окраин России" - рассуждает Сталин - и система советской автономии опрокинет "план экономического окружения центральной России путем отрыва от нее наиболее важных окраин", который Антанта проводит "с первых же дней появления Советского правительства" ("Сочинения", т. 4, стр. 351-355).
В этой статье осени 1920 года сталинская концепция национального вопроса, а конкретнее говоря, концепция федерализма в советской стране предстает уже сложившейся. Ориентации Ленина на мировую революцию и решение национального вопроса, как одному из инструментов такой ориентации, соответствует построение государства с двумя типами федеративных связей — союзных отношений и автономии. Сталин этому противопоставляет ориентацию на восстановление и упрочение в новой, советской, форме административного единства централизованного Российского государства, разрушенного революцией. И, видя в решении национального вопроса инструмент для такого восстановления и упрочения, он толкует федерализацию как автономизацию всех тех наций, которые не сумели или не пожелали отделиться от России. Поэтому, если для Ленина федерализм есть исторически неизбежный отказ от унитарности в настоящем ради перехода к унитарности в будущем, то для Сталина (если брать не его слова, а существо дела) федерализм есть единственно возможный способ в советских условиях и
49
советскими методами восстановить и сохранить централизованность и унитарность Российского государства уже в настоящее время. И отсюда, принципиально и практически различные построения советского федерализма у Ленина и у Сталина.
Статья "Политика Советской власти по национальному вопросу" представляет собой литературную рекогносцировку — но, конечно, и политическую заявку. Выпустив ее в свет, Сталин, после своего прямого столкновения с Лениным, надолго притаился (14). В своем докладе по национальному вопросу на X съезде партии (в марте 1921 года) Сталин не выставлял и не упоминал своих расхождений с Лениным. Он стал дожидаться возникновения обстоятельств, которые позволили бы ему попытаться получить признание своей линии партийной линией и добиться ее осуществления как государственного закона. Разумеется, когда Ленин стоял у руля государственных дел, такая возможность не могла представиться (15). Но летом 1922 года болезнь надолго оторвала его от непосредственного и повседневного участия в правительственной деятельности, и Сталин решил действовать.
Окончание гражданской войны, переход к мирной жизни и развертывавшаяся перестройка политической и административной организации страны на рельсах нэпа потребовали также упорядочения и конституционного решения вопроса о взаимоотношениях РСФСР и, в той или иной мере независимых, национальных советских республик. Летом 1922 года Политбюро включило этот вопрос в повестку очередного Пленума ЦК, и для подготовки вопроса была 11 августа создана комиссия ЦК. В сентябре Сталин внес проект "резолюции комиссии", который предлагал ликвидировать договорные союзные отношения национальных республик, отменить их независимость и превратить их в автономные республики РСФСР, унифицировав и централизовав таким образом государственный аппарат страны. Проект Сталина был разослан
50
для обсуждения в ЦК компартий республик, договорных с РСФСР ЦК Армении и ЦК Азербайджана согласились с предложением Сталина об автономизации; ЦК Грузии отклонил его, "как преждевременное"; ЦК Белоруссии ответил уклончиво; а ЦК Украины еще не высказал свое суждение о Проекте Сталина. Несмотря на это, проект без каких-либо существенных изменений был поставлен на рассмотрение комиссии ЦК РКП(б), которое состоялось 23 и 24 сентября. В то время Сталин был уже генсеком и с помощью председательствовавшего Молотова сумел провести свой проект в комиссии. В окончательном виде первый, принципиальный, пункт сталинской резолюции гласил: "Признать целесообразным заключение договора между советскими республиками Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении и РСФСР о формальном вступлении первых в состав РСФСР".
Мы не располагаем сведениями о том, как проходило обсуждение и принятие этой резолюции. Но из материалов Центрального партархива ИМЛ (16) явствует, что в это время генсек Сталин уже самую работу цекистской комиссии вел в своем, характерно-сталинском, русле келейно-аппаратного навязывания решений, действуя в кардинальном политическом деле прямо вразрез с указаниями Ленина, за год до того (как мы видели) адресованными прямо ему, Сталину, о том, чтобы вопрос о федерации ставить "пошире на обсуждение партии и рабочих и крестьянских масс" (ПСС, т. 44, стр. 255). Мы узнаем, например, из этих документов ЦПА ИМЛ о таком эпизоде: После того как комиссия приняла резолюцию Сталина, Петровский внес предложение разрешить национальным ЦК и губкомам обсудить решение комиссии, но это предложение было отклонено и пятью голосами против четырех было постановлено не доводить до сведения компартий республик решение комиссий и, таким образом, закрыть для них не только участие в обсуждении, но и высказывание своего мнения. И Петровский увидел себя вынужденным потребовать занести в протокол его заявление, что ЦК КПУ не обсуждал проекта резолюции об объединении республик на основе автономизации.
51
Казалось, Сталин добился своего: его давнишняя идея автономизации, наконец-то, восторжествовала. Торопясь обойти больного Ленина, а заодно и Политбюро, по поручению которого комиссия готовила резолюцию (резолюция даже не была поставлена на рассмотрение и утверждение Политбюро!), секретариат ЦК, то есть Сталин, тут же разослал эту неутвержденную и, стало быть, недействительную резолюцию всем членам и кандидатам в члены ЦК к пленуму, назначенному на 5 октября. Но политиканство не помогло - обойти Ленина не удалось.
По запросу Ленина, проект Сталина и прочие материалы комиссии были 25 сентября направлены ему в Горки. Ленин реагировал немедленно и самым оперативным и категорическим образом. Тут же он вызвал Сталина в Горки и имел с ним беседу, а назавтра, 26 сентября, написал письмо Каменеву с просьбой копии разослать всем членам Политбюро. Для беседы он пригласил также Мдивани, не согласного с резолюцией комиссии Сталина и посему (как Ленин пишет Каменеву) "подозреваемого в независимстве". В письме вопрос назван "архиважным"; "надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже" — писал Ленин Каменеву. Далее он сообщал, что "одну уступку Сталин уже согласился сделать. В § 1 сказать вместо "вступления" в РСФСР - "формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии", и пояснил: "Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, "Союз Советских Республик Европы и Азии". Затем в письме следует "предварительный" перечень других необходимых изменений резолюции, и в конце письма Ленин сообщает, что договорился со Сталиным внести резолюцию в Политбюро 2 октября с тем, чтобы он, Ленин, мог приехать в Москву и принять участие в ее обсуждении (ПСС, т. 45, стр. 211-213).
Сталин не сразу отступил. 27 сентября, назавтра после разговора с Лениным, он тоже направил письмо членам Политбюро, в котором интернационалистскую позицию Ленина
52
окрестил "национал-либерализмом" и свою уступку Ленину в пункте, формулирующем общий принцип советского государственного объединения, попытался обесценить сохранением тех пунктов резолюции, которые определяют конкретные организационные формы и механизмы этого объединения (так, он возражал против учреждения союзного ЦИКа наряду с ВЦИКом РСФСР...). Но и на этот раз дело Сталина было проиграно. В новой резолюции, 6 октября предоставленной Пленуму ЦК, первый пункт гласил: "Признать необходимым заключение договора между Украиной, Белоруссией, Федерацией Закавказских Республик и РСФСР об объединении их в "Союз Советских Социалистических Республик" с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава "Союза"; и соответственным образом были в духе Ленина переделаны также прочие пункты. Зарождающийся сталинизм был на пленуме в этом вопросе побит (17).
Правда, одна из существенных особенностей ленинской формулировки не вошла в окончательный текст резолюции. Мы имеем в виду выражение "Союз Советских Республик Европы и Азии", употребленное Лениным - и притом пять раз на двух страницах. Для Ленина это было наименованием, определяющим историческое место и историческую тенденцию нашего Союза: "новый союз, новая федерация - Союз Советских республик Европы и Азии" - писал он (напомним) Каменеву. В последующие два месяца шла работа над конституционным оформлением резолюции ЦК. И когда 16 декабря специальная комиссия утверждала представленный проект Конституции Советского Союза, то отдельным постановлением было принято название Союза, предложенное Лениным: "Союз Советских Республик Европы и Азии", и добавлено лишь слово "Социалистических" после слова "Советских". Для руководства подготовкой к союзному съезду Советов и окончательного редактирования конституционных документов Союза ("Договора" и "Декларации") Пленум ЦК РКП (б) выделил комиссию под председательством Сталина, и 20 декабря эта комиссия отменила только что принятое ленинское наименование Союза и назвала наше государство "Союз Советских Социалистических Республик",
53
т.е. выкинула подчеркнуто предлагавшиеся Лениным слова "Европы и Азии" (18). Тем самым из названия Союза была исключена гениальная (и демонстративная!) формула ленинской программной (не конъюнктурной!) ориентации на мировую революцию. Без добавления слов "Европы и Азии", отделяющих существо нашего государства от исторических границ и национальных традиций бывшей Российской империи, эта ориентация оказывается приглушенной, и выражение "Союз Советских Социалистических Республик" может быть воспринято и истолковано как новое название государства, существующего на исконной территории России. Впоследствии Сталин и использовал это обстоятельство при замене ориентацией на создание мировой державы (19).
Ленин отдавал себе отчет, что победа, одержанная на декабрьском пленуме ЦК, это не закрепленная победа. Его тревожили характер и методы сталинской подготовки советской федерации, и, прежде всего, то, что в этом остро- и щепетильно-политическом деле революционная инициатива мест была подменена бюрократически-верхушечным великодержавным реформаторством, а главным побудительным мотивом и критерием было наведение административного порядка в государственном аппарате страны. Ленин видел, что при таком, в корне порочном, методе создавания социалистической федерации осуществление двух основных и обязательных ее принципов — принципа неограниченной добровольности и принципа полного равноправия, — не может быть гарантировано никакими пунктами конституционных деклараций. Словом, Ленин видел, что для реализации победы над Сталиным потребуется "бой с великорусским шовинизмом не на жизнь, а на смерть" (20).
Опасения и предвидения Ленина — в бурной истории с осуществлением резолюции пленума в Грузии. Грузинский конфликт возобновился сразу же после пленума и ко времени образования Союза Советских Социалистических Республик на 1-ом Всесоюзном съезде Советов был в полном разгаре. Мы не будем здесь излагать перипетий этого конфликта; напомним лишь, что именно в непосредственной связи
54
с ним Ленин в день образования СССР, 30 декабря 1922 года и на следующий день, находясь в Горках, продиктовал свою записку "К вопросу о национальностях или об "автономизации", составляющую часть его политического завещания и адресованную им очередному, XII, Партийному съезду. В записке читаем: При нашем бюрократическом аппарате "очень естественно, что свобода выхода из союза окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинного русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической русской швали, как муха в молоке". И далее Ленин пишет: "Я думаю, что тут сыграла роковую роль торопливость и административное увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого "социал-национализма". Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль". И резюмирует: "Политически ответственными за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию следует сделать, конечно, Сталина и Дзержинского" (ПСС, т.45, стр.357 и 361).
Что дело шло в этот момент образования СССР о двух в принципе различных, а в тенденции противоположных политических линиях, хорошо видно хотя бы из сопоставления двух документов, относящихся к одному и тому же дню — 31 декабря 1922 года.
В тот день Ленин кончал диктовать записку "К вопросу о национальностях или об "автономизации". В этой заключительной записи читаем: "Следует оставить и укрепить союз социалистических республик; об этой мере не может быть сомнения. Она нам нужна как нужна всемирному коммунистическому пролетариату для борьбы с всемирной буржуазией и для защиты от ее интриг." Ленина беспокоит, как бы стараниями и действиями людей, в чьих руках находится это дело, а в первую голову как бы действиями Сталина (именно в этой записи и в этой связи сказаны Лениным вышеприведенные слова о политической ответственности Сталина!) оно не было сведено к бюрократической формальности и не выхолощено
55
и извращено. И он диктует следующую фразу, недвусмысленно устанавливающую перспективу и звучащую как программа и наказ для такого построения союза социалистических республик, при котором сохранялась бы и дальше развивалась суверенность республик, вошедших в союз: "Не следует зарекаться заранее никоим образом от того, что в результате всей этой работы вернуться на следующем съезде Советов назад, т.е. оставить союз советских социалистических республик лишь в отношении военном и дипломатическом, а во всех других отношениях восстановить полную самостоятельность отдельных наркоматов" (ПСС, т. 45, стр. 360, 361-362).
И в этот же самый день 31 декабря 1922 года Сталин, в качестве наркомнаца отвечая на новогоднюю анкету "Известий", следующим образом высказывается по поводу образования СССР: "Будем надеяться, что образованием нашей союзной республики мы создадим верный оплот против международного капитализма, что новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути к объединению трудящихся всего мира в единую мировую социалистическую Советскую Республику" (21). Назавтра после образования Советского Союза Сталин определяет его как "союзную республику", - выражение, которого Ленин ни разу не употребил и не мог употреблять, ибо для него дело шло о создании союза республик, а вовсе не союзной республики. А что у Сталина это не обмолвка, не случайно попавшие на язык слова, явствует из его доклада на Х-ом Всероссийском съезде Советов, в котором он 26 декабря употребил ту же терминологию: "Наша союзная республика" и "мировая советская социалистическая республика" (22).
Словом, перед нами две противоположные линии: линия Ленина на максимально-возможное урезывание компетенции Союза, линия Сталина на максимально-возможное урезывание компетенции отдельных республик, входящих в Союз, т.е. линия на то, что Ленин назвал автономизацией. Вынужденный согласиться с ленинской формулой "союз республик", Сталин тут же как бы сделал заявку на то, чтобы под вывеской Союза Советских Социалистических Республик осуществить
56
свою автономизацию государственного строя страны Нам неизвестно, дошло ли до Ленина это прямо-таки демонстративное толкование Сталиным союза советских республик как союзной республики. Но и после записки "К вопросу о национальностях или об "автономизации" озабоченность и тревога Ленина не улеглись. Уже 24 января, едва закончив работу над вопросом о реорганизации Рабкрина, о чем пойдет речь ниже, Ленин возвращается к "грузинскому вопросу" и, видя в нем дело принципиального и решающего значения, неотступно занимается им вплоть до 6 марта — дня, когда резкое ухудшение здоровья отняло у него возможность продолжать работать. Своим секретарям он поручил собрать все материалы и составить докладную записку по этому вопросу, указывая, что ему "требуется это для партийного съезда" (см. ПСС, т. 45, "Дневник дежурных секретарей В.И. Ленина. 21 ноября 1922 г. - 6 марта 1923 г.", впервые опубликованный ровно через 40 лет, в 1963 году). 5 марта Ленин пишет Троцкому: "Я просил бы Вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под "преследованием" Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы Вы согласились взять на себя его защиту, то я мог бы быть спокойным... С наилучшим товарищеским приветом Ленин" (23).
В тот же день Ленин диктует письмо Сталину, прося пока отложить его, так как сегодня у него что-то плохо выходит. Но назавтра утром, 6 марта, Ленин прочитав это свое письмо, поручает секретарю (Володичевой) передать письмо лично из рук в руки Сталину и получить ответ. (Об этом сообщила Л. Фотиева в книге "Из воспоминаний о Ленине", М. 1964, стр. 76. ...Как содержание, так и судьба этого ленинского письма Сталину до сих пор остается неизвестным. Или неоглашенным?). И в тот же день, 6 марта 1923 г., Ленин продиктовал телеграмму Мдивани, Махарадзе и другим грузинским товарищам, находящимся под "преследованием" Сталина, а копию — Троцкому и Каменеву: "Уважаемые товарищи! Всей душой слежу за вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского.
57
Готовлю для вас записки и речь. С уважением Ленин." (ПСС, т. 54, стр. 330). Но и записки и речь остались неподготовленными: это был последний документ, продиктованный Владимиром Ильичем (24).
В грузинском деле с особой резкостью и болезненностью, с особой грозностью сказались те великодержавно-шовинистические искажения, которые благодаря Сталину, курировавшему национальную политику, а в это время генеральному секретарю ЦК были с самого начала внесены в работу по организации Советского Союза, и идейно-политическую суть которых Ленин выразил, диктуя заключительную фразу своей записки от 30 декабря: "Тут встает уже важный принципиальный вопрос: как понимать интернационализм?" (ПСС, Т. 45, стр. 358).
Именно на грузинском деле Ленин окончательно убедился, что в национальной политике линия ЦК партии ушла с того интернационалистического пути, по которому он ее вел. Л. Фотиева в книге "Из воспоминаний о Ленине", М. 1964, с. 65, пишет, что 1 февраля 1923 года Ленин поручил ей составить список вопросов, на которые следовало дать ответ при изучении материалов грузинской комиссии ПБ, и в числе этих вопросов значится такой: "Линия ЦК РКП/б в отсутствие Вл. Ильича и при Вл. Ильиче".
Но великодержавным искажениям понимание интернационализма подверглось не в одном грузинском вопросе. Из всех республик, по-сталински объединенных в союз, шли недоумения, недовольства, протесты по поводу затяжек с организацией Союзных органов, по поводу чисто-формального характера, а то и саботирования дела передачи республикам функций, ранее выполнявшихся властями РСФСР и т. д. На словах согласившись с построением Советского Союза в соответствии с ленинской идеей федерализации на основе добровольности и равноправия наций, Сталин фактически проводил осужденную Лениным линию автономизации союзных республик. Дело дошло до того, что на февральском (1923 г.) Пленуме ЦК Фрунзе выступил с заявлением, в котором вносил ряд предложений об ускорении создания союзных органов и о расширении прав республик. Нам недоступны
58
архивы ЦК и неизвестен контекст этого, по тем временам уже, пожалуй, необычного, выступления неоппозиционного члена ЦК и неизвестна реакция пленума ЦК (25).
Но в партии реальная власть была уже в это время в руках Сталина, и национальная политика в нашей стране уже до XII партсъезда была направлена по линии Сталина, а не Ленина, хотя и прикрывалась словами о верности Ленину — и, конечно, умалчиванием о коренных расхождениях между ленинизмом и сталинизмом. Мог ли XII съезд, к которому Ленин обратился с письмом "К вопросу о национальностях или об "автономизации", выправить положение?
И вот подошел XII съезд партии. Сталин не мог допустить, чтобы записка Ленина, адресованная съезду и требующая привлечь его, Сталина, к политической ответственности за великодержавную националистическую линию в национальном вопросе, чтобы эта записка стала предметом рассмотрения и обсуждения на съезде. И пользуясь отсутствием Ленина и своим положением генсека, он сумел провести такую комбинацию
За два дня до открытия съезда Пленум ЦК, в нарушение партийного устава и в обход прерогатив съезда, принял постановление о создании особого органа съезда - "сеньорен-конвента", составленного из представителей делегаций по одному на 10 делегатов. Это, конечно, мотивировалось интересами "обеспечения наилучших условий информации делегатов", но суть дела была в том, чтобы внутри съезда создать второй, специально подобранный малый съезд, через который, манипулируя так называемой "информацией", сподручнее было бы предопределять ход работ и решения съезда. И уже на второй день съезда вновь изобретенный механизм был пущен в ход по прямому назначению: На специальном заседании Президиума съезда (не самого съезда, а его президиума!) было постановлено огласить записку Ленина к съезду по национальному вопросу и относящийся к ней материал на
59
заседании сеньорен-конвента, после чего члены Президиума оглашают его по делегациям. Не только на пленарном заседании съезда, но даже на секции съезда по национальному вопросу (которой надлежало подготовить решение съезда) записка Ленина и материалы к ней не допущены были к оглашению (26).
Словом, поскольку факт существования записки Ленина, адресованной съезду, не представлялось возможным утаить от делегаций съезда, был проделан трюк, который должен был сделать невозможным ее сколько-нибудь конкретное и серьезное, а главное - ее политическое обсуждение съездом.
А так как записка стала известна делегатам съезда, то смысл ее изъятия из обсуждения на съезде мог быть только один: не допустить, чтобы на съезде рассматривались и хотя бы только упоминались обвинения, выдвинутые Лениным против Сталина, и предсъездовские расхождения между Лениным и Сталиным — принципиальные и практические. Даже цитировать записку Ленина было запрещено! На съезде разыгралась, например, такая сцена, которую мы позволим себе привести полностью: Мдивани зачитывает цитату из этой записки. Председательствующий (Каменев) обрывает его: "Тов. Мдивани, нужно слушаться председателя. Вы сами решили, что письма эти будут сообщены делегациям и здесь опубликовываться не будут." - Мдивани: "Я не публикую, я только места цитирую." — Председательствующий: "Сумма мест и есть опубликование. Если Вы намерены придерживаться общего нашего решения, которое принято в общих интересах партии, то я просил бы воздерживаться от действительного опубликования того, что мы решили не опубликовывать." - Мдивани: "А ссылаться я могу?" Председательствующий: "Ссылаться можете." - Мдивани: "Значит, я должен рассчитывать на свою память, а не на те заметки, которые я сделал... Товарищи, раз нельзя ссылаться на это письмо..." — Каменев (председатель) : 'Тов. Мдивани, я Вам сказал, что Вы можете ссылаться на это письмо, но не цитируя его подряд, потому что это значит опубликовывать". — Мдивани : "Я и не опубликовываю... Раз нельзя ссылаться
60
цитатами, то мне придется просто указать и твердо заявить здесь товарищам" и т. д. (27)
Эта безобразная и в то же время комичная (трагикомическая!) сцена, может быть, ярче всего прочего показывает, куда, начиная уже с первого съезда, на котором фактически хозяйничал Сталин, пошла эволюция компетенции и статуса высшего органа большевистской партии - партийного съезда. При Ленине партия знала закрытые заседания съезда, такие, как вызывающиеся военной обстановкой или как заседания для выборов ЦК. Но открытые заседания, на которых запрещается цитировать адресованные съезду документы (и чьи? Ленина!), - это вполне сталинское изобретение, сталинское по трусости, лицемерию и бесцеремонному неуважению к партии. А эта словесная передержка - отождествление цитирования с опубликованием (не с оглашением на заседании съезда, а с опубликованием в широкой печати) !..
Все это предопределило характер и результаты рассмотрения национального вопроса на XII съезде. Съезд в целом сделал вид, будто борьбы Ленина против Сталина не было. А сам Сталин, докладчик ЦК по национальному вопросу, проявил ли он хотя бы малейшую самокритичность? Конечно, нет. Пользуясь молчанием Троцкого и Каменева (которые уклонились от выполнения просьбы больного Ленина — защищать его позицию против Сталина), Сталин получил возможность, прибегая к общим декларациям, жонглированию словами и замалчиванию ленинской записки, обойти вопрос о его, Сталина, собственном великодержавном шовинизме, поднятый Лениным, и облыжно выдать себя за сторонника и проводника принципов и линии Ленина. Больше того, Сталин мобилизует съезд против тех грузинских коммунистов (Мдивани, Махарадзе и др.), которых Ленин собирался на съезде поддерживать и которым написал свое последнее в его жизни приведенное нами выше письмо: "Всей душой слежу за вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для вас записки и речь." Сталин выпустил против них именно Орджоникидзе и Другого своего тогдашнего друга и помощника, Енукидзе. Последний даже без обиняков заявил на съезде (едва ли без
61
разрешения если не без прямого поручения Сталина), что "Ленин в частностях своего письма сделался жертвой неправильной информации" (28). И ни Сталин, ни кто-либо другой из делегатов съезда не дезавуировал этого заявления Енукидзе... Впрочем, и сам Сталин мог позволить себе по поводу одного из центральных мест письма Ленина, места буквально директивного, программу действий устанавливающего и притом явно адресованного в первую голову ему, Сталину, и его сподвижникам, заявить на партсъезде, что оно "у тов. Ленина является оборотом речи", а не "лозунгом" (29).
Это факт, что Сталин преуспел в недопущении к партийному съезду, как таковому, руководящего документа Ленина, создававшегося им в ответственнейшее время его жизни и специально для партийного съезда, что этот документ стараниями Сталина не стал предметом официального обсуждения на съезде и не был включен в протоколы съезда, а, попросту говоря, был скрыт от партийного актива и, уж конечно, от массы членов партии, что идеям, предостережениям и советам Ленина не позволено было стать достоянием большевистской партии и всего коммунистического движения (30). И это факт в полном смысле исторического значения, ибо то была победа Сталина над Лениным — победа на таком уровне и такого масштаба, что в ней можно усмотреть предвестие и преддверие, а может быть, не столь уж отдаленное начало поворота в истории большевистской партии, в истории русской социалистической революции, в истории коммунизма XX века. Поворота, не осознанного его современниками, но уже скоро подтвержденного последующим ходом истории.
И вот что знаменательно: это победа Сталина над Лениным на ХII партсъезде получила уже на том же съезде практическую реализацию как победа линии Сталина в национальном вопросе над линией Ленина, как победа сталинизма над ленинизмом в национальной политике партии. После того, как, по категорическому требованию Ленина, Сталину пришлось согласиться на создание добровольного союза равноправных и суверенных советских республик, а не (как он того желал) свести национальную реформу к дарованной
62
сверху автономизации нерусских наций внутри РСФСР, перед ним встала задача так построить конституцию Советского Союза, чтобы равноправие и суверенность Союзных республик оказались формальностью, чтобы союзность оказалась на деле автономностью(31). Выше мы видели, что первоначально, в сентябре 1922 года, Сталин был против создания Союзного ЦИКа и предлагал все "независимые" республики подчинить ВЦИКу РСФСР. Когда, вопреки Сталину, было принято решение создать ЦИК Советского Союза и, для гарантирования равноправия отдельных республик, образующих Союз, было задумано создать вторую палату ЦИК СССР, Сталин был противником такой палаты(32). Но вторую палату решено было, несмотря на возражения Сталина, создать, — и на февральском (1923г.) пленуме ЦК он в своем докладе уже говорил о необходимости второй палаты (33). Дело в том, что это происходило еще в то время, когда Ленин был в состоянии, хотя бы из Горок, следить за работою ЦК. Но подготовка XII съезда была уже вне контроля Ленина, и тут Сталин решил, что пришло для него, наконец, время, осуществить его заветную идею автономизации. Объявив себя (исходя из уже принятых партийных решений) сторонником второй палаты, он теперь, в тезисах по национальному вопросу, представленных для XII съезда, предложил вторую палату составить так, чтобы все республики, безразлично-союзные и автономные, посылали бы в нее одинаковое (или почти одинаковое) число депутатов, - чтобы тем самым вес и права союзной и автономной республики в высшем законодательном и правительственном органе Советского Союза были практически уравнены, и голоса союзных республик были растворены в голосах многочисленных автономных республик РСФСР.
Вспомним, с чего началось противопоставление Сталина Ленину в национальном вопросе. В своих тезисах для II Конгресса Коминтерна (летом 1920 г.) Ленин проводил различие между двумя типами федеративных связей - связями независимых советских республик (например, РСФСР и Украины) и связями автономных республик внутри РСФСР. Сталин написал тогда Ленину. "В своих тезисах Вы делаете
63
разницу между башкирским и украинским типом федеративной связи, но на самом деле этой разницы нет, или она так мала, что равняется нулю". Ленин не согласился с таким взглядом, находящимся в противоречии с его принципиальными позициями и практическим пониманием национального вопроса в стране, строящей социализм. И позиция Сталина не могла тогда выйти за рамки обмена мнениями, не могла стать политической реальностью. Но Сталин не отказался от нее, - и через три года, на XII партсъезде, когда Ленин уже не мог воспрепятствовать ему, поспешил реализовать свой замысел в той форме, какую ему представил съезд, - в форме конституционного установления Советского Союза. Раковский внес поправку к резолюции Сталина, в которой предложил так построить вторую палату, чтобы в ней были представлены, и притом не одинаковым числом депутатов, только союзные республики; что же касается республик автономных, то каждая союзная республика может создать для своих автономных республик свою вторую палату, палату не государств, а национальностей. Ввиду исключительного значения этого спора на XII съезде и ввиду того, что он либо замалчивается, либо кривотолкуется в официальной историко-партийной литературе, приводим в сноске главные места выступления Раковского текстуально (34).
Как видим, поправка Раковского была полностью в духе различения двух типов федеративных связей, лежавшего в основе ленинского понимания национального вопроса для многонациональной страны, строящей социализм. Ее принятие партсъездом означало бы крушение реванша против Ленина, долго вынашивавшего и, наконец-то, тщательно и с хитроумной демагогией ("у нас все нации равны!") разработанного Сталиным. Кто другой, а Сталин это отлично видел, и его реакция была ультимативной. Он сказал: "Я эту поправку считаю кардинальной по своему значению. Если ее примет съезд, то я должен сказать, что тезисы будут опрокинуты вверх дном" (35). И съезд отклонил ленинскую поправку Раковского.
Мы не можем при этом не обратить внимание читателя на следующую деталь, бросающую яркий свет и на сокровенную
64
суть дела, и на ситуацию. В аргументации против критики со стороны Раковского Сталин прибег буквально к тому же самому примеру, при помощи которого он в 1920 году критиковал Ленина — к сопоставлению Украины с Башкирией! (36) Имеем ли мы здесь дело с демонстративным напоминанием, что речь идет о старом споре, который он, Сталин, три года тому назад проиграл, а теперь намерен выиграть, или же здесь невольно прорвался ход мыслей, тайно и неотступно преследовавший Сталина все эти годы, — мы, конечно, судить не беремся.
Заканчивая параграф о XII партсъезде, на котором Сталину удалось осуществить свои замыслы в национальном вопросе, следует отметить, что съезд поддержал Сталина отнюдь не единодушно. В опубликованной стенограмме работ съезда не приводятся цифры голосования, но не может быть сомнения, что против тех или иных частей резолюции Сталина были не только украинские делегаты и те из грузин, которых готовился поддержать Ленин, а Сталин и его окружение окрестили "национал-уклонистами". Да и среди большинства, голосовавшего за резолюцию Сталина, не все были убеждены, что он делает дело Ленина (37) : делегаты XII съезда, правда, дали согласие на предложение руководителей ЦК не обсуждать записку Ленина, но, пусть вскользь, они как никак были ознакомлены в ее содержанием, стало быть, знали о резкой критике Лениным взглядов, политики и поведения Сталина в национальном вопросе. XII партийный съезд, созыв которого был организован Сталиным и (как мы увидим ниже) в значительной мере сталинскими методами и на котором он сумел добиться ряда существенных успехов, не сознавал себя сталинским. И если бы Зиновьев, Каменев и Троцкий, развивая взгляды Ленина, еще до XII съезда, а потом и на самом съезде не обошли и не замяли вопрос о расхождениях между Лениным и Сталиным, считая его несущественным (в то время как Ленин видел в нем вопрос решающего значения!) - если бы они, таким образом, своим партийным авторитетом не прикрыли эти коренные расхождения (38), то победа сталинизма над ленинизмом в национальном вопросе была бы на этом съезде невозможна.
65
Спустя полтора месяца после XII съезда, в первой половине июня 1923 года, состоялось так называемое "Четвертое совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей". Оно было созвано по инициативе Сталина для "борьбы с отклонениями от позиций XII съезда партии" (39) и проходило под его управлением. И "Совещание" выполнило то, ради чего Сталин добивался его созыва, — закрепило победу линии Сталина в национальном вопросе над линией Ленина. В это время Ленин уже не руководил партией и страной, не определял и не направлял жизнь той и другой. Так что деятельность и сама фигура Сталина этого времени выходит за пределы темы нашей работы. Но на этом сталинском "Совещании" развернулись арьергардные бои сторонников ленинского понимания решений национального вопроса и к этому стоит привлечь внимание читателя.
От имени украинцев Раковский и, кажется, Скрыпник выступили против формулировки, внесенной по предложению Сталина на 1 съезде Советов СССР (30 декабря 1922г.) в "Договор об образовании СССР": такие-то республики "объединяются в одно союзное государство". Они предложили другую формулировку: такие-то республики "образуют союз социалистических республик". Сталин отверг предложение украинцев, назвав его отказом от федерации, которую он объявил тождественной с "идеей союзного государства, действительной союзной властью", и переходом на позиции "конфедерации" (40). Но здесь украинцы стояли на неизменной после Октября позиции Ленина, который в формулах советской федерации не употреблял слово "государство" и тем более не усматривал во "власти" ("действительной власти"!) существо и смысл социалистической федерации; и уж кто-кто, а Сталин, готовивший резолюцию об СССР, это хорошо знал. Из приведенных нами документов, написанных Лениным, напомним хотя бы два, разделенных интервалом без малого в пять лет, — один из периода образования
66
российской федерации в январе 1918 года, другой из периода образования союзной федерации в сентябре 1922 года. Первый документ — "Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа" — провозглашает: "Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик". (ПСС, т. 35, стр. 221). Второй документ — письмо Каменеву для членов Политбюро по поводу плана образования Советского Союза. Этот документ прямо направлен против Сталина — против его резолюции "о вхождении независимых республик в РСФСР". Ленин сообщает: "Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В § 1 сказать вместо "вступления" в РСФСР - "формальное объединение вместе с РСФСР в Союз советских республик Европы и Азии". И считая вопрос "архиважным", Ленин поясняет: "Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, "Союз Советских Республик Европы и Азии" (ПСС, т.45, стр.211). Как и в других случаях, когда у Ленина шла речь о федерации, в формулах ни первого ни второго документа не упоминается государство, а в пояснении ко второй формуле образование Союза советских республик не связывается ни с "идеей государства", ни с интересами "действительной власти".
Что же касается сталинской софистики вокруг слов "федерация" и "конфедерация" при социалистическом решении национального вопроса, то мы располагаем свидетельством, как Ленин отнесся к ней еще летом 1920 года. Мы уже цитировали письмо, которое Сталин послал тогда Ленину в связи с подготовкой тезисов по национальному и колониальному вопросам ко 11-му Конгрессу Коминтерна. Добавим теперь, что в этом письме Сталин предлагал кроме федерации внести в тезисы "конфедерацию", которую он, в противоположность федерации, определил как "союз самостоятельных государств". Ленин же, получив это предложение Сталина, после слова "конфедерация" просто поставил знак вопроса (41).
Из письма 1920 года читатель видит, что именно в 1920
67
году скрывалось за воскрешенной сталинской софистикой терминов. Отвергая в 1923 году для СССР "конфедерацию", которую он в 1920 году определял как "союз самостоятельных государств", и противопоставляя ей "федерацию", Сталин тем самым признавал, что не рассматривает союзные республики, входящие в СССР, как самостоятельные, т.е. продолжает и в теории стоять на позициях автономизации. Что Сталин постарается на деле, практически свести СССР к объединению автономных республик, было неизбежно. И мы видим это уже на самом совещании, одной из целей которого, было "разработать практические мероприятия по проведению в жизнь резолюции XII съезда партии по национальному вопросу". Украинцы попытались сохранить хотя бы те политические прерогативы союзных республик, которые оставались после принятия съездом сталинского автономистского варианта двухпалатной системы. В качестве гарантии от фактически подчиненного положения второй палаты, т.е. Совета национальностей, они предложили создать два равноправных президиума с законодательными функциями - по числу палат ЦИКа СССР. Но на совещании тон задавал Сталин, и он добился того, что это предложение было отвергнуто как "нецелесообразное", и решение партсъезда, под видом его практического претворения, было дополнено еще одним автономистским конституционным пунктом — о создании единого "Президиума ЦИК Союза Республик", который один только обладает законодательными функциями (42).
И еще один результат этого партийного совещания лета 1923 года просится быть отмеченным, даже если на первый взгляд он и может показаться не стоящим внимания, чисто словесным. В той же резолюции о проведении в жизнь решений ХII партсъезда по национальному вопросу даются наименования двух палат Верховного Совета, подлежащих созданию, и первую из них предлагается "назвать Союзным Советом" (43). Сталин сумел вставить в партийную резолюцию характерную для него (и полемическую!) формулу: вспомним дни образования СССР, когда он упорно, и притом в публичных выступлениях, употреблял выражение "союзная
68
республика". Если тогда, до XII партсъезда, Сталину не удалось навязать свой автономистский термин (партия и Съезд Советов приняли ленинское выражение "союз республик"), зато теперь, после XII съезда, он уже в силах провести столь же автономистский термин "союзный совет". И конечно, для Сталина это был не просто выигрыш в терминологической игре, а успех в проведении определенной политической линии. Об этом говорят последующие факты. В обращении "Ко всем народам и правительствам мира", которое Президиум ЦИК СССР принял 13 июля 1923 года, словосочетание "Союзный Совет" употреблено уже в публичном документе. И естественно, что когда в ноябре 1923 года 3-я сессия ЦИК СССР 1-ого созыва утвердила "Положение о ЦИК", то туда вошло название "Союзный Совет", и что это название перешло затем в текст "Основного закона (Конституции) СССР", принятого 11-ым Съездом Советов Союза 31 января 1924 года, и сохранилось при внесении изменений в Конституцию в 1925, 1927 и 1931 гг. (44). Только в 1936 году, при составлении новой конституции, для первой палаты было введено название "Совет Союза". К этому времени автономистское существо Советского Союза уже прочно вошло в жизнь, стало чем-то само собой разумеющимся, и Сталин мог и в этом деле позволить себе фактический отход от Ленина прикрыть ленинским словоупотреблением (45).
Подводя итоги главе о русской революции и национальном вопросе, мы вправе сказать, что здесь в противостоянии упорства Сталина и страстности Ленина столкнулись не только два мира человеческой морали (трусливость и лживость, лицемерие, интриганство и комбинаторство и просто бесчестность душевно-мелкого человека — на одной стороне; прямота, принципиальность, этичность революционера-большевика и просто душевное благородство — на другой). Здесь столкнулись два друг другу чуждых и внутренне непримиримых идейных мира. Для Сталина вопрос о национальностях в нашей стране был вопросом административного устроения расшатанного послереволюционного российского государства, восстановление порядка и единообразия в государстве, упрочения государственной
69
власти. Для Ленина это была часть (и весьма важная часть!) вопроса о развитии мировой пролетарской революции, о стратегии и перспективах Коминтерна. Диктуя свою записку для съезда, Ленин требовал "оставить и укрепить союз социалистических республик". Он сказал "об этой мере": "она нам нужна, как нужна всемирному коммунистическому пролетариату для борьбы с всемирной буржуазией и для зашиты от ее интриг". И разъяснил: "Говорят, что требовалось единство аппарата. Но откуда исходили эти уверения? Не от того ли самого российского аппарата, который... заимствован нами от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром"... "Вред, который может проистечь для нашего государства от отсутствия объединенных аппаратов национальных с аппаратом русским, неизмеримо меньше, чем тот вред, который проистечет не только для нас, но и для всего Интернационала, для сотен миллионов народов Азии, которой предстоит выступить на исторической авансцене в ближайшем будущем, вслед за нами" (ПСС, т.45, стр. 360,357,362). Словом, столкнулись мир революции и мир великодержавности: мировой социалистической революции и российской шовинистической великодержавности (46). В том, что через пять лет после Октября дело дошло до такого столкновения, Ленин видел и свое собственное серьезное упущение и корил себя за него. В записке от 30 декабря он говорит: "Я кажется, сильно виноват перед рабочими России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточно резко в пресловутый вопрос об автономизации, официально называемый, кажется, вопросом о союзе советских социалистических республик. Летом, когда этот вопрос возникал, я был болен, а затем, осенью, я возложил чрезмерные надежды на свое выздоровление и на то, что октябрьский и декабрьский пленумы дадут мне возможность вмешаться в этот вопрос. Но между тем, ни на октябрьском пленуме (по этому вопросу), ни на декабрьском мне не удалось быть и таким образом вопрос миновал меня почти совершенно... Видимо вся эта затея "автономизации" в корне была неверна и несвоевременна" (ПСС, т.45, стр.356). И кончается записка (как мы видели) резюмирующей фразой: "Тут
70
встает уже важный принципиальный вопрос: как понимать интернационализм?" (там же, стр.358) (47).
Когда читаешь это сегодня, по прошествии полувека, невозможно не поражаться тому, как глубоко Ленин видел корни и смысл ситуации. Но если в 1922 году, когда сталинизм только зарождался, дело еще шло о разных пониманиях интернационализма, то ныне мы знаем, что тогдашнее ложное понимание интернационализма Сталиным выросло (и, когда Сталин пришел к власти, не могло не вырасти) в отвергание и предательство революционного пролетарского интернационализма - конечно же под маской декламаций верности ему.
1) Вопрос о расхождениях между ленинизмом и сталинизмом в национальном вопросе и об истоках этих расхождений особенно ухищренно перевран в неосталинистской историко-партийной литературе. Чтобы вернее ориентироваться в них, следует заглянуть в их предысторию. Но так как она приходится на дооктябрьское время, т.е. лежит за хронологическими рамками настоящего очерка, мы выносим этот исторический экскурс в приложения. См.: Приложение 2-ое" в конце очерка.
2) "История советской конституции (в документах). 1917-1956". М. 1967, стр. 103. — Проект "Декларации" написан Лениным (ПСС, т. 35, стр. 221-23) и в доработанном виде 16(3) января принят ВЦИК'ом, а на следующий день опубликован в "Известиях". 18 (5) января "Декларация" была оглашена и предложена к утверждению Свердловым на первом заседании Учредительного собрания, но большинством голосов была отвергнута. Но еще за месяц до этого, 16(3) декабря 1917 г.,
71
Советское правительство в "Манифесте к Украинскому народу с ультимативными требованиями к Украинской Раде", написанном Лениным и Троцким, заявило: "Исходя из интересов единства и братского союза рабочих и трудящихся, эксплуатируемых масс в борьбе за социализм, исходя из признания этих принципов многочисленными решениями органов революционной демократии, Советов, и особенно II Всероссийского съезда Советов, социалистическое правительство России, Совет Народных Комиссаров еще раз подтверждает право на самоопределение за всеми нациями, которые угнетались царизмом и великорусской буржуазией, вплоть до права этих наций отделиться от России. Поэтому мы, Совет Народных Комиссаров, признаем народную Украинскую республику, ее право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской Республикой о федеративных и тому подобных взаимоотношениях между ними". (ПСС, т. 35, ст. 143).
3) "История советской конституции (в документах). 1917-1956". М. 1951, с. 105.
4) В кавычках формулировка резолюции 8-го партсъезда ("Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 г. Протоколы". М. 1959, стр. 425).
5) Вспомним, что еще за два года до этого, через месяц после Октября, в речи на I Всероссийском съезде военного флота, Ленин сказал: "Нам говорят, что Россия раздробится, распадется на отдельные республики, но нам нечего бояться этого. Сколько бы ни было самостоятельных республик, мы этого страшиться не станем... Пусть буржуазия затевает презренную жалкую грызню и торг из-за границ, рабочие же всех стран и всех наций не разойдутся на этой гнусной почве". (22 ноября (5 декабря) 1917 г. —ПСС, т. 35, стр. 115).
6) 28 декабря в "Письме к рабочим и крестьянам Украины по поводу побед над Деникиным" Ленин разъяснил эти мысли в популярной форме. Указав, что в Советской Украине национальный вопрос "заслуживает в настоящее время чрезвычайного внимания" и что "все большевики, все сознательные рабочие и крестьяне должны внимательно подумать над этим вопросом", Ленин дальше напоминает, что независимость Украины признана и российским ВЦИК'ом и российской коммунистической партией. "Поэтому, — пишет Ленин, — само собою очевидно и вполне общепризнанно, что только сами украинские рабочие и крестьяне на своем Всеукраинском
72
съезде Советов могут решить и решат вопрос о том, сливать ли Украину с Россией, оставлять ли Украину самостоятельной и независимой республикой и в последнем случае какую именно федеративную связь установить между этой республикой и Россией" (ПСС, т. 40, стр. 42, а также сл. сл.).
7) К этому периоду относятся первые 340 страниц четвертого тома "Сочинений" Сталина, и из них 170 так или иначе рассматривают проблемы федерализации.
8) Так, к первой годовщине Октября Сталин дал в "Правду" большую, программную статью "Октябрьский переворот и национальный вопрос". Ее первая часть озаглавлена: "Февральская революция и национальный вопрос". Казалось бы, тут Сталину (и именно ему!) надлежало становиться на оппозиции к федерализму во время и после февраля, которую Ленину пришлось преодолевать, и сказать хотя бы пару слов о своей причастности к ней. Но об этом — никакого упоминания. ("Сочинения", т. 4, стр. 155-158).
9) В "Правде" за 19 ноября 1918 г., откуда эта статья была перепечатана в "Сочинениях", она называется "Октябрьский переворот и вопрос о национальностях". Для "Сочинений" название взято от другой статьи, напечатанной в "Правде" от 6 ноября, представляющей, видимо, первоначальный, неудачный вариант и не помещенный в "Сочинениях". Из нее для "Сочинений" взят только подправленный первый абзац. Все это, конечно, проделано без оговорок.
10) То есть к тому самому "праву трудящихся классов на самоопределение", которым через полгода, на VIII партсъезде, при разработке программы партии, Бухарин предложил заменить право наций на самоопределение и которое тогда же (19 марта 1919 г.) Ленин подробнейшим образом раскритиковал (ПСС, т. 38, стр. 156 сл.).
11) Председатель ЦИК Советов Украины Н. Скрыпник немедленно (6 апреля) направляет в Москву следующий протест: "Мы должны заявить самый решительный протест против выступления наркома Сталина. Мы должны заявить, что ЦИК Советов Украины и Народный секретариат (так именовалось правительство Украины — автор), имеют источником своих действий не то или иное отношение того или иного наркома Российской федерации, а волю трудящихся масс Украины, выразившуюся в постановлении II-го Всеукраинского
73
съезда Советов. Заявления, подобные сделанному наркомом Сталиным, направлены к взрыву советской власти на Украине... и прямо способствуют врагам украинских трудящихся масс". (Данные об описанном эпизоде взяты из до сих пор неопубликованной стенограммы выступления А. Снегова в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС на конференции старых большевиков, обсуждавшей 28 июня 1966 года макет III тома "Истории КПСС").
12) На 8-ой Всероссийской конференции партии Сталина не было, а о его отношении к выступлениям и к резолюции Ленина на Политбюро и на Пленуме ЦК, предшествовавших конференции, сведения не опубликованы
13) Цитату мы взяли из текста письма, помещенного в "Примечаниях" Института Ленина при ЦК ВКП(б) ко второму изданию сочинений Ленина. См. т. XXV, М. 1928, стр. 624.
14) Один лишь пример: 2 марта 1921 г. Ленин в письме к Орджоникидзе шлет "горячий привет Советской Грузии" и просит, чтобы грузинские коммунисты "не применяли русский шаблон, а умело и гибко создавали своеобразную тактику, основанную на большей уступчивости всяческим мелкобуржуазным элементам". Ленин, естественно, ожидает, что Сталин, через которого отправляется письмо, будет возражать, и просит его в этом случае "поговорить по телефону". Но возражения от Сталина не последовало. (ПСС, т. 42, стр. 367).
15) Об этом говорит, например, эпизод с образованием Федерации закавказских республик в ноябре 1921 г., когда Сталину пришлось отказаться от своей бюрократической манеры сверху решать вопросы, затрагивающие интересы народных масс, и согласиться на предложение Ленина повременить, чтобы "поставить вопрос о федерации пошире на обсуждение партии и рабочих и крестьянских масс, энергично вести пропаганду за федерацию и провести ее через съезды Советов каждой республики" (ПСС, т. 44, стр. 255). Предложение Ленина содержится в его записке от 28 ноября 1921 г. в ответ на письмо Сталина, текстом которого Центральный партархив не располагает (там же, стр. 566). Но Сталин не был бы самим собой, если бы на XII съезде партии, на котором Ленина уже не было, не извратил ход дела, изобразив его так, будто не Ленин, а он, Сталин, предлагал "не торопиться с этим, подождать" (Двенадцатый съезд РКП (б)... Стенографический отчет". М. 1968, стр. 202). И не поэтому ли письмо Сталина странным образом исчезло из архива ЦК?
16) Они приведены в книге: С. И. Якубовская. — "Строительство союзного советского социалистического государства. 1922-1925". М. 1960, стр. 145-149.
17) Более подробно о фактах и датах этой неудавшейся попытки Сталина навязать коммунистической партии еще при Ленине свою линию в национальной политике социалистической страны см. в примечаниях и приложениях Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и 45 тому ПСС Ленина (стр. 556-560, а также стр. 686-688).
18) См. материалы ЦПА ИМЛ, приведенные в вышецитированной книге С. И. Якобовской, стр. 163, 164.
19) Известно, что позднее Сталин себе, а не Ленину (или, на худой конец, себе и Ленину) приписал идею создания Советского Союза. Не для этой ли лжи ему потребовалось всю жизнь утаивать письмо Ленина Каменеву от 26 сентября 1922 г.? Оно было опубликовано только в 1959 году.
20) Слова Ленина из ободряющей и бескомпромиссной записки, посланной им своему единомышленнику Каменеву в день обсуждения вопроса на пленуме ЦК; сам он в этот день (6 октября) не мог присутствовать на пленуме. (ПСС, т. 45, стр. 214).
21) "Известия ВЦИК" от 31 декабря 1922 г. — 1 января 1923 г., № 1 (1737). Анкета "Итоги, перспективы и пожелания на 1923 год".
22) И. Сталин — "Сочинения", т. 5-ый, стр. 155. Сопоставим с этим выражение Зиновьева, в несколько ином виде повторившее через год формулу Ленина "Союз Советских Республик Европы и Азии": "борьба коммунистического пролетариата за низвержение капитализма и создание Международного Союза Советских Социалистических Республик" (статья "Ленин и Коммунистический Интернационал", написанная в феврале 1924 г. и напечатанная в "Правде", №№ 48 и 49. См. кн.: Г. Зиновьев — "Сочинения", т. XV, Ленинград, 1924, стр. 243). И эта же формула записана в "Уставе Коммунистического Интернационала", принятом летом (июнь-июль) 1924 года на V Конгрессе Коминтерна: Коминтерн борется за "создание всемирного союза социалистических
75
советских республик" ("Пятый всемирный Конгресс Коммунистического Интернационала. Стенографич. отчет". Часть II. М. - Л. 1925, стр. 89).
23) Это письмо было впервые опубликовано в 1965 году (ПСС, т. 54, стр. 329). Но до сих пор не опубликованы документы, могущие пролить свет на обстоятельства и подлинные причины невыполнения Троцким просьбы Ленина на XII съезде. Прежде всего, мы имеем в виду стенограмму телефонного ответа Троцкого, о которой упоминается в "Дневнике дежурных секретарей": вместо того, чтобы привести текст стенограммы, ИМЭЛ от себя пишет, что Троцкий не пошел навстречу просьбе Ленина, ссылаясь на болезнь (ПСС, т. 45, стр. 486; т. 54, стр. 674); но при чем тут болезнь, если Троцкий делал огромный доклад о промышленности на том же XII съезде? Далее, где находится письмо Л. Фотиевой Каменеву как председательствующему в ПБ ("Копия тов. Троцкому") от 16 апреля 1923 г, т.е. накануне открытия съезда партии? В нем она сообщает: "31-Х 11-22 г. Вл. Ильичем была продиктована статья по национальному вопросу. Вопрос этот чрезвычайно его волновал, и он готовился выступать по нему на партсъезде... Статью эту В. И. считал руководящей и придавал ей большое значение. По распоряжению Вл. Ильича она была сообщена тов. Троцкому, которому В.И. поручил защищать его точку зрения по данному вопросу на партсъезде ввиду их солидарности в этом вопросе. Единственный экземпляр статьи, имеющийся у меня, хранится по распоряжению В.И. в его секретном архиве. О вышеизложенном довожу до Вашего сведения. Ранее сделать этого не могла, т.к. только сегодня приступила к работе после болезни. Личный секретарь тов. Ленина — Л. Фотиева." (Текст этого письма мы приводим по книге: Л. Троцкий — "Сталинская школа фальсификации". Берлин, 1932, с. 82).
24) Имеется следующее свидетельство Троцкого об обстоятельствах появления последнего документа, исходившего от Ленина. В вышеупомянутой книге "Сталинская школа фальсификации" на стр. 83 читаем : "Когда Фотиева принесла мне так наз. "национальное" письмо Ленина, я предложил: "Каменев едет сегодня в Грузию на съезд партии, не показать ли ему письмо, чтобы он мог предпринять соответствующие шаги?" Фотиева ответила: "Не знаю, В.И. не поручал мне передавать письмо тов. Каменеву, но я могу его спросить". Через несколько минут она вернулась со словами: "Ни в коем случае. В.И. говорит, что Каменев покажет письмо
76
Сталину, а Сталин пойдет на гнилой компромисс, а потом обманет". Однако, через несколько минут или может быть через полчаса Фотиева пришла от Вл. Ильича уже с новым вариантом. По ее словам, Вл. И. решил действовать сейчас же и написал записку Мдивани и Махарадзе с передачей копии ее Каменеву и мне. "Чем объясняется эта перемена?" — спросил я Фотиеву. "Очевидно тем, — ответила она, — что Вл. Ильичу стало хуже, и он спешит сделать все, что может".
И этот, последний документ Ленина лица, именующие себя ленинцами, тоже скрывали от своей партии, которую они называют ленинской, до 1965 года, то есть 42 года!.. Зато они канонизировали и в течение десятков лет навязывали нагло-лживую версию о расхождениях Сталина с Лениным по национальному вопросу, которую позднее (в декабре 1926 г. на VII расширенном пленуме ИККИ) дал сам Сталин. Пользуясь тем, что его же стараниями относящиеся сюда ленинские документы были предварительно и расчетливо запрещены к опубликованию и не были известны аудитории, Сталин тогда заявил: "Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня не было никогда". Был только "один незначительный инцидент", "когда тов Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов, типа тов. Мдивани...", "что я преследую их". "Ленин не знал и не мог знать фактов, так как он болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями. Но какое отношение может иметь этот незначительный инцидент к принципиальной позиции Сталина?" (И. Сталин — "Сочинения", т. 9, стр. 65-66).
Мы видим, что в 1926 г. политический стиль и политическая мораль сталинизма полностью созрели — та мораль и тот стиль, истоки которых в годы 1918-1923 прослеживает настоящий очерк.
25) Текст предложений Фрунзе, взятый из ЦПА ИМЛ, читатель найдет в книге Якубовской (см. выше), стр. 195-196.
26) См. "Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 г. Стенографический отчет". М. 1963, стр. 768 и 821. А также книгу Л. Фотиевой — "Из воспоминаний о В.И. Ленине (Декабрь 1922 -март 1923 г.)". М. 1964, стр. 56.
27) "Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 года. Стенографический отчет". М. 1968, стр. 496-498.
77
28) Там же, стр. 590.
29) Там же, стр. 650. — Вот это замечательное место из записки Ленина, в котором с особой выпуклостью выражена суть ленинской национальной политики: "Интернационализм со стороны угнетающей или так называемой "великой" нации (хотя великой только своими насилиям, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Кто не понял этого, тот не понял действительно пролетарского отношения к национальному вопросу, тот остался, в сущности, на точке зрения мелкобуржуазной и поэтому не может не скатываться ежеминутно к буржуазной точке зрения". (ПСС, т. 45, стр. 359). Сталин же тех, кто принял это ленинское указание всерьез, а не как оборот речи, обозвал (с иронией и характерно-сталинскими притворством и передержкой!) создавателями "новой теории о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетенных наций", — чтобы, не затрудняя себя выбором "оборотов речи", объявить идею и предложение Ленина "несообразностью"!
30) Ведь высказал же делегат съезда Яковлев (поддержанный голосами: "Правильно!") опасение, как бы записка Ленина не оказалась "потерянной грамотой", подобно тому, как это произошло с речью Ленина по национальному вопросу на 8-ой Всероссийской конференции в 1919 году (там же, стр. 595-596). И действительно, при Сталине этот ленинский документ так и не был опубликован, — впервые это оказалось возможным сделать лишь спустя треть века, после XX съезда.
31) Что Сталин с самого начала образования Советского Союза толковал союзные республики как автономные, видно, например, из сообщения председателя СНК Украины Раковского на съезде, что бумаги, получаемые на Украине из ЦК РКП(б), имели обращение: "Всем губернским комитетам, областным комитетам и центральным комитетам автономных республик". И он резонно замечает: "Аппарат ЦК (т.е. Сталин — автор) дальше не идет, для него дальше автономных республик других республик вовсе не существует" (там же, стр. 580).
32) 18 ноября 1922 г., в беседе с корреспондентом "Правды"
78
по "Вопросу об объединении независимых национальных республик", Сталин, сообщая, что существует мнение о необходимости создания второй палаты, сказал: "Но это мнение, несомненно, не встретит сочувствия в национальных республиках хотя бы потому, что двухпалатная система при наличии верхней палаты несовместима с советским строительством, по крайней мере, на данной стадии его развития" (И. Сталин — "Сочинения", т. 5, стр. 143).
33) "Двенадцатый съезд РКП(б)... Стенографический отчет". М. 1968, стр. 495.
34) "Мы считаем, — я говорю это от имени всех украинских товарищей, — что была совершена крупнейшая ошибка сегодня в секции, где была принята формулировка т. Сталина о двухпалатной системе. ... Мы являемся самыми решительными сторонниками двухпалатной системы. Значит, не об этом речь, а о чем-то другом. Для чего была создана двухпалатная система? Для того, чтобы она давала гарантии для отдельных республик. Вот смысл двухпалатной системы. При том решении, которое было принято сегодня, двухпалатная система не только не дает нам, отдельным республикам, никакой гарантии, но, наоборот, она закрепляет фактически еще больше ту систему, которую мы теперь имеем, — систему, которая выражается в том, что у нас из 360 депутатов в Союзном ЦИК'е 280, а может, и больше, принадлежит РСФСР ... Что сегодня приняла комиссия? Она приняла следующее: что в так называемой второй палате все национальности, — я обращаю внимание на это слово, — национальности будут участвовать с одинаковым числом голосов"... А "нужно сказать, что во вторую палату входят не национальности, а государственные объединения, и мы давно сказали т. Сталину, что мы, Украина, не хотим иметь одинаковое число голосов с РСФСР... Мы были бы довольны, если РСФСР удовлетворилась бы в этой палате голосами не более 2/5, и эти 2/5 голосов распределит между различными республиками. Это ее дело. Но если РСФСР хочет дать пример либерализма и демократического национализма, которыми т. Сталин оперирует против нашей (т.е. предлагаемой украинцами — автор) двухпалатной системы, пусть РСФСР создает при своем ВЦИК'е вторую палату, куда эти республики были бы приглашены... Поэтому я поддерживаю следующее предложение: "Ни одно из гособъединений, входящих во вторую палату, не может иметь больше двух пятых всех голосов". (Там же, стр. 657-658)
79
35) Там же, стр. 659.
36) Там же, стр. 659.
37) Вот, например, что в прениях сказал Яковлев: "Еще о тех гарантиях, которые предлагает т. Сталин. Является ли гарантией второй ЦИК? Я прошу спокойно вдуматься в это Разве первый ЦИК может что-нибудь гарантировать практически, разве он решает самостоятельно основные принципиальные вопросы? А если вы к первому ЦИК прибавите второй ЦИК с такими же правами, то неужели эти два ЦИК'а будут содействовать вместе разрешению национального вопроса? Посмотрите правде прямо в глаза. На съезде партийном мы можем требовать, чтоб нам дали гарантию того, насколько будет проводиться это всерьез, а не только гарантии бумажные... Как нужно ставить вопрос? Нужно искать других гарантий, и одна из самых существенных гарантий — самое широкое распространение тех идей и мыслей, которые развиты в последних письмах т. Ленина. Это то, что может заставить всю партию встряхнуться и задуматься". И это выступление Яковлева было покрыто аплодисментами (там же, стр. 597-598).
38) Зиновьев и Каменев прямо поддерживали и всячески рекламировали Сталина, со стороны Троцкого была подчеркнутая нейтральность. Об общеполитической позиции первых двух в это время мы говорим ниже, в пятой главе настоящего очерка — главе о коммунистической партии в однопартийной политической системе. Что же касается Троцкого, то на съезде он по темам национального вопроса не выступал, а в своих двух предсъездовских выступлениях (см. статью "Мысли о партии. II" в "Правде" за 20 марта и доклад ЦК РКП на Всеукраинской конференции в Правде" за 12 апреля) он и не мог предварять съездовское обсуждение ленинской записки и ограничился указанием, что национальный вопрос поставлен в порядок дня по инициативе Ленина.
39) См. "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК", изд. 8-ое, т. 2 (М. 1970), стр. 488.
40) И. Сталин — "Сочинения", т. 5, стр. 340-341. — Свою формулу Сталин лживо подает как фразу из Конституции СССР. Но в это время Конституции еще не было (она принята 6 июля и утверждена 31 января 1924 г.). Украинцы требовали не ее пересмотра, а невключения в нее ошибочной и вредной формулы "Договора".
80
41) Напомним, что это письмо Сталин не включил в свои "Сочинения", и мы цитируем его по "Примечаниям" ко второму изданию сочинений Ленина, т. XXV, М., 1928, стр. 624. —- Пометку Ленина мы также приводим по второму изданию (стр. 287) , так как почему-то она в ПСС не попала (см. ПСС, т. 41, стр. 164).
42) "КПСС в резолюциях...", изд. 8-ое, т. II, стр. 490-491, М. 1970.
43) Там же, стр. 490.
44) "История Советской Конституции" (в документах). 1917-1956". М. 1957, стр. 425, 428, 463, 549, 604, 662.
45) Говоря о "Четвертом совещании ЦК РКП(б)" июня 1923 года по национальному вопросу, состоявшемся не только в отсутствие Ленина, но и без его ведома, невозможно обойти молчанием одно событие общеполитического масштаба, которым это "совещание" ознаменовалось и в котором через национальный вопрос, пожалуй, впервые в законченном виде проявились сталинистские методы и приемы политической борьбы и ликвидации внутрипартийных разногласий (ликвидации, а не решений). Читатель, конечно, понимает, что мы имеем в виду так называемое "Дело Султан-Галиева". Султан-Галиев был видным и одаренным членом партии, убежденным и честным коммунистом, но по-своему (во всяком случае, не по-сталински) пытавшимся увязать требования пролетарской революции с требованиями национально-освободительного движения колониальных народов Востока, напр., предлагал учредить колониальный интернационал. Сталин же, поставив непростое дело Султан-Галиева в центр "Совещания", упростил его в своей манере. Вместо того, чтобы подойти к нему по существу, он смешал идеологические обвинения с организационно-кадровыми (а попросту говоря — с уголовными), припутал иноземную контрреволюцию, привлек в качестве "примиренцев" друзей обвиняемого, заставил самого обвиняемого признать свою "вину" (даже не ошибки, а именно вину!— следствие то вело ГПУ) и каяться. И это — чтобы арестовать и (затем?) исключить его из партии... Словом, перед нами — при еще живом, но уже отсутствующем Ленине — предвестие сталинских расправ тридцатых - сороковых - пятидесятых годов.
46) Здесь следует, быть может, привести замечания Ленина на отзыв Преображенского о его тезисах по национальному
81
и колониальному вопросу для II Конгресса Коминтерна, то есть еще летом 1920 г. Преображенский пишет Ленину: "После переворота решение национального вопроса должно быть подчинено задаче создания единого хозяйственного целого из образовавшихся социалистических республик". Ленин возражает: "Просто "подчинить" нельзя" и ссылается на параграф 12 своих тезисов (а там сказано о необходимости "добровольного стремления к союзу и единству со стороны пролетариата, а затем и всех трудящихся масс", — см. ПСС, т. 41, стр. 168). Преображенский продолжает: "... если будет исключена возможность экономического соглашения с руководящими национальными группами — неизбежно подавление их силой и насильственное присоединение экономически важных районов к союзу Европейских республик". А Ленин на это отвечает: "через край хвачено. Недоказуемо и неправильно сказать, что "неизбежно" "подавление силой". В корне неверно". (Опубликовано в 1958 году в журнале "Вопросы истории КПСС", № 2, стр. 16).
47) В связи с этим "важным принципиальным вопросом" хочется привести еще два высказывания Ленина — осени 1921 года. Первое: по поводу острой тогда проблемы распространения революции на районы Туркестана. Ленин пишет на имя А. Иоффе: "Для всей нашей Weltpolitik дьявольски важно завоевать доверие туземцев, трижды и четырежды завоевать; доказать, что мы не империалисты, что мы уклона в эту сторону не потерпим. Это мировой вопрос, без преувеличения мировой. Тут надо быть архистрогим. Это скажется на Индии, на Востоке, тут шутить нельзя, тут надо быть 1000 раз осторожным". (13 сентября 1921 г. — ПСС, т. 53, с. 190. — Документ скрывался в архивах до 1959 г.). И второе: по поводу полемики между Чичериным и Сталиным, начавшейся в марте 1921 г. вокруг тезисов последнего к X партсъезду. Ленин пишет под текстом письма Чичерина Сталину: "тов. Сталин! Не пришлете ли мне копию Вашего ответа Чичерину? По-моему, он прав". (20 ноября 1921 г. ПСС, т. 54, с. 28). Эти строки Ленина были впервые опубликованы в 1965 году, но переписка Чичерин-Сталин, о которой в них говорится, кажется до сих пор не опубликована). Опубликованы только статья Чичерина "Против тезисов т. Сталина в "Правде" 6, 8 и 9 марта 1921 г. и ответ Сталина в его докладе на X партсъезде. Чичерин тактично, но скрупулезно развивает интернациональный контекст и мировые аспекты национального вопроса, а Сталин отмахивается от этого как от "литературщины").
82
ОГЛАВЛЕНИЕ — следующая >>>
На первую страницу сайта First
page
Русский Индекс English index
Вернуться к списку статей
Страничка создана 2005_05_05
Обновлена 2008_01_17
(C) Yuri Morozov, 1999-2018
Site "Sociodynamics"
http://sociodinamika.com