Site map — Карта сайта — Цитируемая литература

Вернуться к оглавлению книги: Ю. Морозов, "ПУТИ РОССИИ"

Глава 2. "Ленивый" японец (ver. 1)

Из предыдущей главы вроде бы следует, что те отличия, которые имеются в психике представителей различных народов, однозначно определяют их поведение, отношения в группах, результаты их деятельности.

В вопросе 4 нашего теста мы привели высказывание японского промышленника из Киото, опубликованное в начале XIX в. Боюсь, что многие сразу вряд ли однозначно сумели определить, что речь идет о японцах. Да и как поверить, если до сих пор во всех средствах массовой информации нам сообщают, что японцы невиданно трудолюбивы, рассказывают о самоотречении и сознательности японцев, если руководители наших предприятий и в частных беседах и с трибун чуть ли не единодушно утверждают, что им бы вместо наших ленивых рабочих вот этих европейских, или лучше японских.

Оказывается, они тоже могут быть ленивы... при определенных обстоятельствах и, следовательно, для развития страны нужно уметь раскрыть нужные качества…

§ 2.1. Национальный нарциссизм

Американский разведчик Э.М. Захариас, много лет работавший с японцами, писал: "… психология играет выдающуюся роль. Она позволяет нам замечать и понимать характерные особенности тех, с кем мы имеем дело, а затем обеспечивать платформу для взаимного понимания." [Захариас 1959, с. 469] Поэтому знания "национального характера" важны не только для разведчика…"

Исследованиям особенностей национального японского характера посвящены десятки работ, значительная часть из них написана самими японцами — бум "саморефлексии," начавшийся с середины XIX в. настолько значителен, что некоторые исследователи приписывают им чувство "национального нарциссизма." [Корнилов 1985, с. 36]

Захариас писал, что Лафкадио Хёрн (Patricio Lafcadio Tessima Carlos Hearn) и Бейзил Холл Чемберлен выделили две черты японца: во-первых, вера в происхождение от божественных предков, во-вторых, глубокий интерес самих японцев к себе, к своим психологическим особенностям, проблемам, занятиям, чертам и качествам (Д. С. Холтон назвал это "этноцентризмом": перечислять эти качества, считать их снова и снова, анализировать и описывать, а потом провозглашать как основу беспримерного достижения стало у японцев навязчивой идеей). [Holton 1943, цит. по Захариас 1959, с. 91-92; также Chamberlain 1912]

§ 2.2. Японец на пороге 20 века

В одном из первых исследований японского национального характера Нодзе (директор школы в Японии, 1890г.) выделил 8 черт: чрезвычайная антипатия к бесчестию, большое уважение к незапятнанной чести, почитание старших, покорность перед родителями, честность, откровенность, воздержанность, тенденция к полемике. [цит. по Захариас 1959, с. 92]

В. Деннинг (известный исследователь жизни Тоётоми Хидэёси, 1891г.) подчеркнул другие: ранее развитие, ведущее к властности и самомнению, непрактичность, легкомыслие, непостоянство. Ф. Бринкли добавил к ним бережливость, послушание, альтруизм, способность разбираться в мелочах, невозмутимость, стоическая выносливость. [цит. по Захариас 1959, с. 93]

Д.С. Холтон, анализируя истоки японской агрессии, выделил другие черты: "уникальная лояльность и патриотизм; специфическое дарование к ассимиляции—японцы могут воспринять самую лучшую иностранную культуру, оставаясь в то же время японцами; необыкновенная сила организации; непревзойденная способность к экспансии; благоговение перед предками; любовь к естественной красоте, артистическое и утонченное мастерство (особенно ручное); искренность и чистосердечность; уникальное уважение к душевной нервической чистоте; пристойность и аккуратность; мягкий и терпеливый нрав." [цит. по Захариас 1959, с. 94]

Японец Нитобэ в своей книге "Образ жизни"(1903г.) разбирает недостатки японского характера: самомнение, принудительный этикет, формальная вежливость, природная враждебность к незнакомцам, неспособность с честной и дружественной конкуренции. Немец Эрвин Бальц в конце прошлого века отметил невозмутимость японцев перед лицом смерти, он связывал презрение к ней с замедленной реакцией на опасность, при которой тормозятся эмоции, человек впадает в своеобразное оцепенение (образец японского поведения в неожиданной ситуации — полная бездеятельность). [цит. по Захариас 1959, с. 95]

Захариас выводит особенности японского характера из различий в психологии горожанина и крестьянина (ссылаясь на труды Джона Ф. Эмбри, 1937г.): в селе "аборигенные" черты национального характера сохраняются дольше; среди них выделяются физическая чистоплотность; врожденная доброта и утонченный артистический вкус; самомнение, тщеславие, почти полная неспособность понимать абстрактные идеи; отсутствие философского подхода усиливает японский эмпиризм и замедляет их реакцию перед лицом новых событий и неожиданно складывающихся обстоятельств; отрицание жизни и безразличие, безучастие перед лицом естественных катастроф и неприятностей — недаром, наверное, одна из любимых присказок японца: "СИКАТА-ГА НАЙ" ("Ничего не поделаешь"). [цит. по Захариас 1959, с. 98]

§ 2.3. Описывают ли "черты" национальный характер?

Мы специально привели эти длинные выписки о японцах. Если мы сравним оценки японского характера, сделанные задолго до того, как мир услышал о "японском чуде" с послевоенными оценками [Григорьева 1979; Пронников, Ладанов 1983; Benedict 1946 и пр.], то мы увидим, что перечень "черт" остался прежним, но во многих случаях поменялся "плюс" на "минус"; то, что было недостатком, стали считать достоинством и основной причиной успехов и наоборот.

В психологии личности описание "черт" и их анализ занимают важное место. [см. обзор в Фресс и Пиаже 1978, вып. V]Видимо, поэтому в описании национального характера подчеркиваются индивидуальные, личностные черты ("активность", "пассивность", "доброта", "злость" и пр.). Но разве во всяком народе нет своих "злых" и "добрых", "активных" и "пассивных" людей?

СК-различия и наличие тех или иных черт характера часто выводят из "условий среды." При этом подчеркиваются либо отличия в физических (географических) условиях; но разве не отличаются до сих пор люди, живущие веками по соседству в одной физической среде (например, грузины и азербайджанцы, киргизы и таджики и пр.)?

Либо подчеркивается влияние "способа производства" ("охотники" отличаются от "земледельцев.") Но разве земледелец-индус похож на земледельца-немца?

Либо эти различия выводят из особенностей социализации (в первую очередь, раннего детского воспитания). [см. напр., Кон 1983] Но разве есть где-нибудь мать, которая учит своего ребенка бить "злым," "пассивным," "глупым"?

Главное в том, что именно понимает воспитатель под "добротой", "умом" и пр., и какие выводы (проявляющиеся впоследствии с поступках) сделает из этих поучений воспитуемый. При этом воспитателями являются и родители, и "значимые другие" (в данной СКО), и руководители, и друзья — и все директивы их являются материалом, подлежащим интерпретации, осмыслению или вытеснению, и реализуются в поступках.

§ 2.4. Скрытые директивы-предписания

Рассмотрим пример из истории одного из "пациентов" автора.

Молодой специалист Р. (24 г., русский, не женат) после окончания престижного Московского ВУЗа был рекомендован в аспирантуру; но под влиянием родителей (особенно отца, специалиста в той же сфере), решил, что надо вначале поработать "практически", пошел на работу в крупный НИИ, параллельно поступив в заочную аспирантуру. Он никогда не пил, не курил, все 5,5 лет в ВУЗе вёл научную работу в студенческом кружке, имел публикации.

Примерно через 1,5 года родители обратились за консультацией. Причины: их сын начал курить, ездить на рыбалку, играть на гитаре (чем никогда не занимался прежде), перестал интересоваться наукой.

Беседы с Р. дозволили постепенно выяснить причину такого изменения поведения. Его вызвал к себе начальник и сказал: "Вы у нас работаете всего 3 месяца, а уже опоздали на работу и не выполняете плановых заданий..." Эту фразу можно воспринять по-разному — как упрек, как назидание, как воспитательную меру, как информацию. То, как именно воспринял это Р. позволяет сделать соответствующие поведенческие выводы. Что именно услышал Р. в такой беседе? Оглядевшись (возможно, впервые после шкоды и ВУЗа, где он безвылазно просидел в библиотеках и лабораториях) по сторонам, он понял, что́ именно сказал начальник (не надо думать, что это понимание обязано быть осознанным; чаще всего оно проявляется в поступках, может быть, неожиданных для самого человека).

Смысл того, что сказал начальник и что понял Р., был для него следующим: "Для того, чтобы опаздывать на работу и не выполнять в срок задания, надо быть "своим". " Именно эту директиву он воспринял, начал подражать поведению большинства в лаборатории — что, вероятно, и испугало его родителей.

Если эти директивы воспринимаются многими людьми (большинством) в течение ряда дет (или поколений), то они могут стать базовыми ценностями, усваиваемыми человеком целой СКО с детства.

Раз набор "черт" не дает возможности понять, почему одни и те же качества то способствуют, то мешают одним и тем же социально-экономическим процессам, мы вынуждены пойти по какому-то другому пути. Ведь выделение только личностных черт может оказаться малоинформативным, например потому, что они сами ничего не говорят нам о том, как именно они формировались, не влияет ли на их выбор личность, национальность и пристрастия наблюдателя. Например, в присутствии наблюдателя-иностранца люди могут себя вести совсем не так, как в своей "родной" среде из-за страха, предрассудков или ненависти. Сам наблюдатель может иметь дело с непредставительной выборкой (так, у многих москвичей образ "кавказского человека" сформировался под влиянием общения с ним на рынке или в магазине — а ведь на рынке стоят не всегда люди, в полной мере отражающие характер народа…)

Поэтому мы считаем целесообразным начать описание "японского" характера с анализа взаимоотношении в группе (в первую очередь, в СКО), а уже от них идти к личности, а не наоборот. По этим причинам мы не будем сейчас приводить многочисленные высказывания европейских и японских авторов, которые скрупулезно исследовали особенности "японского духа" и философско-этические концепции, его обосновывающие (недеяние — "муи," отсутствие абстрактных понятий и конкретность мышления, принцип "не сотвори, а найди и открой" и т. п., [Штейнер 1987; Григорьева 1985; Григорьева 1979, гл. 6] или идею "моно-но аварэ" [Михайлова 1988, гл. 3]). Вполне возможно, что эти особенности во многом вторичны по отношению к группе.

<<< предыдущая — ОГЛАВЛЕНИЕ — следующая >>>